Исследование темы изменений. Основная часть.

Копаться в себе интересно. Особенно, когда есть с кем этим делиться и друг друга понимаешь. Только вот голодно и холодно. И устаешь. Я называю это «копать в песке»: копаешь вглубь, а яма растет вширь.

Кажется, что развиваешься. Читаешь интересные книги, возбуждаешься своими открытиями. Только вот «по размеру»… башка большая, а тело какое было, такое и остается. И денег не прибавляется. Но, при этом, цели пухнут до вселенского масштаба. Так вот, раньше я думал, что это и есть изменения. Потом понял, что «самая маленькая практика больше самой большой теории». Теории и понимание влияют на осознанность, но это не изменения.

Допустим, я — токарь. Токарь самоучка. Я точу так, что у меня брак деталей 15%. И износ инструмента 30%. У всех моих знакомых брак 20%, а износ 50%. Потому что тоже самоучки. И мои показатели считаются лучшими.

И вот познакомился я с лекциями по сопромату, по металловедению, по токарному делу. Почитал академические скучные книги.

До того, как начинал я токарить, все это мне было не понятно. А тут понял я что я делал не правильно. Применил и… чудо, блин. Исчез брак и износ. Со стороны кажется, что я изменился. На самом деле, я какой был, такой и остался, но изменилась осознанность.

Раньше я думал, что работает эта штука в две стороны и не важно когда получил знания: до неправильной практики или после. Я верил тренерам и… тогда еще не было коучей, но были их аналоги. Я думал, что можно «понять бизнес» и начать правильно.

Но!!!! Почему-то не встречал никого, кто бы начал правильно. Более того, все, кто узнавали как правильно, вообще не начинали.

Тогда я понял, что «знания до практики» увеличивают сомнения, а «знания после» увеличивают разочарование потерянным временем. Важен баланс знаний и практики. Причем не абы каких знаний и не абы какой практики. Но повторюсь: сама по себе «осознанность» ничего не меняет. И тогда я подумал, что к изменениям ведет метод …

Мордой об асфальт.

Всех, кого я знал изменялись именно этим методом. Жизнь прикладывала их. Они стесывали тело в кровь и либо изменялись, либо оставались такими как есть.

Я встречал огромное количество людей, по которым можно было изучать методы: «держит удар» и «мордой об асфальт». При комбинации этих методов получалось: падение, топтание на месте или карабканье вверх. Я понял, что этот критический момент и есть главная проверка на способность к изменениям. Более того, я понял, что такие моменты неизбежны и ведут к серьезным потерям. Поэтому я научился читать «вторичные признаки», которые предшествуют этому моменту. Чтобы вовремя попытаться спасти то, что будет потеряно.

На этом я не остановился. Я научился провоцировать такие моменты, когда ничего не угрожает потерями. И можно не терять и не спасать.

Делая это многократно, я столкнулся с эффектом, который назвал «резинка». Представьте себе человека, к которому привязан резиновый жгут. Человека бьет жизнью об асфальт, он поднимается и делает рывок вверх. У него получается, все ликуют, поздравляют. Он расслабляется и резинка отбрасывает его назад. Изменения были, но это ничего не изменило значительно. Было напряжение, усилия и временный успех. Он выскочил на гору, он покорил её. Но жить на горе не смог. Потому что там все другое.

Я понял не только это. Я понял, что опасно быть рядом с таким человеком, которого прикладывает жизнью об асфальт. Потому что «спасатель превращается в жертву». Потому что «никто не любит свидетелей своего падения».

Все мои провокации приводили к осознанию, напряжению, но реально изменялись лишь те, кто терял все. Кому некуда было возвращаться. Те, у кого резинка рвалась.

Я создал свою «теорию изменений». Свою теорию потерь и усилий. Я опробовал её. Она работала. Я успокоился, нащупав уверенные методы.

И тут жизнь подбросила мне случайный звонок. И в мою жизнь вошел человек, который перечеркнул все, что я создал. И объяснил всю громадность моих заблуждений.

Это был Влад Зильберштейн.